Интервью Председателя Верховного Суда Республики Татарстан Ильгиза Гилазова деловой электронной газете "Бизнес-online"

Ильгиз Гилазов: «У нас народ специфический: идет до конца, даже если знает, что не прав»

19.03.2015

Прочитать интервью и посмотреть видео можно также по ссылке http://www.business-gazeta.ru/article/128222/#cform

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ВЕРХОВНОГО СУДА РТ СВЯЗЫВАЕТ РАСТУЩЕЕ ЧИСЛО ЖАЛОБ НА ХАМСТВО В СУДЕ С НИЗКОЙ ЗАРПЛАТОЙ СОТРУДНИКОВ АППАРАТА 

В эксклюзивном интервью «БИЗНЕС Online» председатель Верховного суда РТ Ильгиз Гилазов рассказал о том, как в Казани решалась судьба поручения Владимира Путина о расширении полномочий суда присяжных. Впрочем, присяжные, как выяснилось, иногда выносят неожиданные решения — к примеру, недавно оправдали насильника при наличии всех доказательств. Гилазов также объяснил, почему дети судей не могут стать силовиками, и рассказал, как отразилась на служителях Фемиды рекомендация не выезжать за границу.

«СЕЙЧАС СЛОЖНО СТАТЬ СУДЬЕЙ — ПРОВЕРЯЮТ БИОГРАФИЮ ВСЕХ РОДСТВЕННИКОВ!» 

До начала интервью председатель Верховного суда РТ Ильгиз Гилазов демонстрирует коллекцию колокольчиков, которые он коллекционирует с 2001 года — многие уже знают о его хобби, поэтому за это время коллекция насчитывает уже около 800 колокольчиков. Затем Гилазов напомнил: недавно в Казани прошло выездное заседание совета по развитию гражданского общества и правам человека при президенте РФ (СПЧ). Мало кто знает, что на этом заседании фактически решалась судьба поручения президента России. В декабре Владимир Путин заявил об идее расширить возможности суда присяжных, и местом для обсуждения этой перспективы была выбрана именно столица Татарстана.

— Ильгиз Идрисович, в Казани проходило выездное заседание СПЧ при президенте России — члены совета побывали и в судах, была дискуссия между правозащитниками и советом судей. Какие впечатления у вас остались? 

— В декабре прошлого года я побывал на пленарном заседании совета судей России и встретился там с Михаилом Федотовым. У нас в совете судей есть специальная комиссия по связям со СМИ и общественностью, она плотно работает с советом, который он возглавляет. Председатель совета судей Татарстана Рамиль Шарифуллин на этом мероприятии много говорил с Федотовым, и тогда возникла идея: почему бы СПЧ не приехать к нам в республику, они ведь посещают разные регионы. Тем более у президента России было специальное поручение: он просил рассмотреть возможность расширения дел, которые могли бы рассматриваться с участием коллегии присяжных. 

Здесь в Казани трое представителей СПЧ и два представителя совета судей России, председатель Саратовского областного суда и председатель Новосибирского областного суда осмотрели объекты судебной системы. Конечно, принимающая сторона всегда хочет показать себя с лучшей стороны — мы же решили показать обыкновенные суды. Они побывали в Верховном суде, в Приволжском районном суде и в отремонтированном участке мировых судей Вахитовского района на улице Агрономической. Впечатления у них остались хорошие — мы стараемся, чтобы людям было комфортно в суде. К примеру, вы заметили, в Верховном суде в публичной зоне у нас картинная галерея. Это касается и организационных вопросов, мы хотим, чтобы в судах было меньше очередей. 

— О каких проблемах говорили? Насколько нам известно, обсуждался вопрос о возможном расширении дел, в которых смогут принимать участие присяжные заседатели... 

— Конечно, мы говорили о проблемах в судебной системе. И это касается не только основной проблемы с расширением института суда присяжных. Так, в рамках заседания СПЧ председатель Ново-Савиновского районного суда Александр Ковальчук объяснил: нужно учитывать сложное экономическое положение в стране (а средств на реализацию расширения суда присяжных уйдет немало). Но справедливое замечание: у судебной системы есть более насущные проблемы. Например, низкая зарплата сотрудников аппарата, а в этом году ее еще на 10 процентов сократили! Для нас это катастрофическое положение — идет массовый отток людей. Кадровый голод мы, конечно, не испытываем — свободными вакантные места долго не остаются, появляются новые желающие, но эта ротация нас беспокоит. Все это создает психологическое напряжение при том, что нагрузка все время увеличивается.

Бывший первый заместитель председателя Верховного суда Минзуфар Мавлетшин, например, поднял очень интересную тему — конфликты интересов. Это касается детей судей. Они не могут найти работу в правоохранительных органах только из-за того, что их родители работают судьями. Несмотря на то, что есть семейные традиции, целые династии юристов — дети идут по их стопам, получают юридическое образование, но не могут работать ни в прокуратуре, ни следственном комитете, ни адвокатом. Потому что нынешняя кадровая политика видит в этом своеобразный конфликт интересов. Сейчас очень сложно стать судьей — проверяют биографию всех родственников. Вплоть до того, что претендентам ставят в упрек административные штрафы ГИБДД их родственников. 

— Как сами судьи относятся к возможному расширению суда присяжных? 

— Отношение у судей к суду присяжных очень неплохое — есть категории дел, по которым судье сложно бывает принимать решение, иногда не достаточно доказательств. И отдать такие дела на откуп присяжным очень удобно! Конечно, присяжные во многом руководствуются эмоциями, впечатлениями от процесса, но скажут «виновен», и судья всего лишь в рамках закона наказание определит. В этой ситуации ему легко, он не берет на себя большой груз ответственности. Да, есть такая категория дел, когда чаша весов колеблется и определить, будет ли приговор оправдательным или обвинительным, бывает сложно. 

Сейчас речь идет о возможности рассмотрения с участием присяжных и гражданских дел, и мы пригласили Наилю Сафаеву — заместителя председателя Арбитражного суда. У них же арбитражные заседатели были! Она рассказала о том, как они решали этот вопрос и почему эту тему быстро закрыли. Как выяснилось, такая практика оказалась невостребованной. 

— Кем не востребованной? 

— Сторонами, участниками процесса. И, несомненно, право народа на участие в судопроизводстве закреплено Конституцией, но готово ли к этому само гражданское общество? Оно осознает ту меру ответственности, понимает, что это их гражданская обязанность? Нет! Общество к этому не готово. Приводили в подтверждение этому цифры, они у нас даже крайне щадящие по сравнению даже с Москвой. К примеру, для того чтобы вызвать 60 присяжных заседателей, из которых будет осуществляться отбор для рассмотрения стандартного дела (в конечном счете в коллегию входят 12 присяжных и 2 запасных), рассылают приблизительно 800 повесток. 10 процентов всего лишь откликается и приходит! Из них 30 процентов заявляют о том, что не могут участвовать в процессе, ссылаются на уважительные причины, говорят о надуманных судимостях родственников. Общество хочет участвовать в этом процессе? Нет, не хочет!

«МЫ СКЛОНЯЕМСЯ К ВОЗВРАЩЕНИЮ ИНСТИТУТА НАРОДНЫХ ЗАСЕДАТЕЛЕЙ...» 

Гилазов говорит, что о своем опыте работы с коллегией присяжных членам СПЧ в Казани рассказал судья Ильфир Салихов. Он был председательствующим на громких процессах по делу предполагаемых лидеров группировки «Перваки», вместе с присяжными судил одиозного Фарруха Ташбаева и выносил приговор бывшему главе Верхнеуслонского района Александру Тимофееву по делу о взятке. 

— А почему, на ваш взгляд, люди так неохотно идут в присяжные? 

— В первую очередь боятся потерять работу, работодатели это не поощряют, не хотят на длительный срок отпускать сотрудников. Хотя мы платим присяжным среднюю зарплату, пенсионерам платим среднюю зарплату судьи. Мы и так с трудом набираем присяжных, а что случится при расширении при такой пассивности общества? 

— А какова вероятность, что расширение может произойти? 

— Пока президент России просто дал поручение СПЧ, Верховному суду, минюсту проработать этот вопрос, высказать свое мнение о возможности расширения. К слову, стоит вопрос о возможности возвращения к достаточно наработанной системе, когда были народные заседатели. Есть и такой вариант. До 30 марта президенту необходимо дать ответ, мы свое мнение высказали. Но мы, совет судей, склоняемся, скорее, к возвращению института народных заседателей. Модель, которую предлагает СПЧ, более сложная. Вкратце они видят это так: в районных судах подсудимые могут подать ходатайство о рассмотрении их дела с участием присяжных заседателей. Тогда это дело направят к нам в Верховный суд, и рассматриваться оно будет здесь. Мы подсчитали, у нас может оказаться более 1 тысячи дополнительных дел. 

— Сколько дел сейчас рассматривается с участием присяжных? 

— Мы рассматриваем в первой инстанции около 100 уголовных дел в год, из них 11 - 13 рассматриваются с участием суда присяжных. 

— У подсудимых суд присяжных пользуется популярностью? 

— Я бы не сказал. Это волнообразно идет: произойдет вынесение оправдательного вердикта — и все сразу же начинают подавать ходатайства о рассмотрении дела с участием коллегии присяжных. А это очень кропотливая работа защиты — суметь так выстроить свою позицию, чтобы разбить доказательную базу. Адвокаты ведь тоже профессионалы — они видят, если есть в деле бесспорное и монументальное доказательство в их пользу, зачем прибегать к суду присяжных? Суды присяжных интересны тем, что, с одной стороны, есть возможность получить оправдательный вердикт, а с другой стороны, в случае обвинительного вердикта невозможно больше оспаривать доказательства. Можно жаловаться только на нарушение процессуальных вопросов. 

— Но ведь судья в данном случае действительно опирается на букву закона, логику, а присяжные руководствуются скорее эмоциями? 

— Да, судья просто в данном случае выступает в качестве дирижера, который следит за соблюдением процедур. А присяжные, разумеется, часто, приходя с улицы, не имеют представления не то что о юриспруденции — им даже элементарной логики иногда не хватает! Чаще всего они выносят решение даже не на совокупности доказательств. Вот пример: подсудимый ударил потерпевшего, и тот получил тяжкий вред здоровью, но выжил. Подсудимый на голову выше потерпевшего, тот маленький и щуплый. Присяжные в совещательной комнате решили, что не верят потерпевшему, по их логике, если бы такой здоровый подсудимый его ударил, тот бы просто скончался на месте. А раз он не умер — значит он врет. Либо другой случай — изнасилование. После ночного клуба в Кировском районе Казани девушка вышла на улицу, а насильник затащил ее во дворы и изнасиловал. Все доказательства есть! В совещательной комнате присяжные заседатели, по большей части женщины, говорят: «А зачем она по ночным клубам ходит? Сама виновата!» И оправдали!

— Почему же, по-вашему, общество столь пассивно и не хочет вершить справедливый суд в качестве присяжных? 

— Это связано не только с судебной системой, к сожалению. Активно ли наше общество участвует в выборных процессах? Не только в качестве избирателей, но и в качестве кандидатов? Активно ли общество выражает свою позицию касательно происходящего в стране? Пикетов у нас не так много... Причем взять на себя ответственность за то, что происходит вокруг, не многие готовы. Для того чтобы расширять дела, связанные с участием присяжных, само общество должно созреть и понять, что каждый несет ответственность, но пока взаимоотношения между властью и гражданским обществом довольно непростые. На выездном заседании в СПЧ поступило предложение создать подобный совет при президенте Татарстана. Возможно, он когда-нибудь появится и будет сотрудничать не только с судебной властью. На этом заседании, к примеру, выступали люди совершенно неординарные, у них свое видение — и Дмитрий Бердников и Павел Чиков... 

— Которые часто здесь бывают... 

— Да, они бывают у нас. По-разному случаются — и выигрывают и проигрывают. Если люди правы, то мы восстанавливаем их права. 

«ЯРЛЫКИ О ЗАКРЫТОСТИ И КОРПОРАТИВНОСТИ СУДА НИЧЕМ НЕ ПОДТВЕРЖДЕНЫ» 

На традиционной конференции судей 20 февраля в зоне критики Гилазова оказалась культура поведения служителей Фемиды — «растет число жалоб на грубость и пренебрежительное отношение к участникам процесса». При этом в прошлом году возросло количество обращений, в которых жалуются на действия судей. Корреспондент «БИЗНЕС Online» решил спросить, как председатель Верховного суда борется с хамством подчиненных и о том, что влияет на распространенное мнение о предвзятости судов, которое никак не удается изжить. 

— А есть вероятность, что люди не хотят идти в присяжные из-за того, что не доверяют суду? Думают, что все изначально предрешено? 

— Председатель Саратовского областного суда интересно высказался на эту тему. Ярлыки и клише о недоверии к суду, о его закрытости и корпоративности — это ведь ничем не подтверждено! Все зависит о того, как провести социологического исследование, какие вопросы поставить. Аксиома здесь проста: в любом споре есть две стороны. Разумеется, одна из сторон проигрывает, и 50 процентов из тех, кто оказывается в судах, с решениями бывают не согласны. Как говорит наш опытный судья Аркадий Сычев, который сейчас находится в отставке: «Если человека обхамили в магазине — он расскажет об этом всем. А если человека вежливо обслужили, то он расскажет об этом двум-трем знакомым».

А у нас еще народ специфический, который всегда идет до конца, даже если он прекрасно понимает, что неправ — он все равно будет решения суда обжаловать. В советские времена люди как-то помягче были, а сейчас идет жесткая борьба, есть некая озлобленность к власти и во взаимоотношениях друг с другом. Эта конфликтность плохо влияет на общую атмосферу. 

Есть ярлык о закрытости судебной системы — спрашивается, до какой прозрачности нужно дойти! Сегодня и судебные решения можно найти в открытом доступе, и заседания в открытом режиме проходят, и на диктофон их записывать можно, декларации о доходах исправно публикуем. 

— На итоговой конференции судей был еще один важный вопрос: увеличилось количество жалоб на хамство в судебной системе. С чем это может быть связано? 

— Я считаю, это связано с очень маленькой зарплатой аппарата. Она в последние годы не повышалась, а нагрузка увеличилась хотя бы из-за этого стремления к прозрачности, ведь все эти судебные решения, которые появляются в открытом доступе, необходимо готовить к публикации, обезличивать, размещать в интернете. Сама работа, конечно, престижная, но финансовая составляющая... помощники судей сейчас получают примерно 12 тысяч рублей. Я уже не говорю про специалистов канцелярии — у них зарплата может быть и 7 - 8 тысяч рублей. Причем все это люди, получившие высшее юридическое образование. И вот эта неудовлетворенность накладывает свой отпечаток. Тем более часто им приходится общаться с людьми, которые приходят в суд с агрессивной энергетикой. Но мы продолжаем работать над судебной культурой. 

— Может быть, есть осадок из-за того, что сотрудникам суда запретили выезжать за пределы России в нынешних геополитических условиях? 

— Официального запрета нет, но рекомендация есть. Мы не рекомендуем без лишней необходимости выезжать за границу. Конечно, если это связано с лечением, это другой вопрос. Но с нынешним курсом доллара и ездить-то стало невыгодно! 

— Сами куда планируете в этом году поехать?

 — Никуда не планирую. В Кисловодск поеду по санаторно-курортной путевке осенью...

— У вас довольно успешно прошел творческий конкурс среди работников судов «Фемида в содружестве муз». Все были в восторге, к примеру, от судьи Ризвана Юсупова — как выяснилось, он у вас культурист... 

— На этом конкурсе мы раскрыли многие таланты. Прокурор республики, который сидел в зале, с широко раскрытыми глазами смотрел на то, что происходит на сцене, и спросил: «А можно мы у вас позаимствуем эту идею?» Сам я не участвую и выступаю лишь в качестве организатора и зрителя. Мы хотим показать: судейская система не только не закрыта, там работают такие же люди, очень творческие. Они у нас и на лыжах бегают, и песни поют. Благо в этом творческом конкурсе участвовали не только сотрудники аппарата, но и сами судьи. Они пели рок-песни, итальянскую оперу, один судья прочитал свои стихи о судебном процессе на татарском языке. Где бы еще они смогли самовыразиться? 

Александр Шагулин